О душе

 

Введение

В своей работе «О душе» Аристотель провел исследование, основанное на

трудах предшествующих ему мыслителей, а также, и в большей степени, на

своих глубоких знаниях и их логически стройного анализа.

Этот трактат наглядно показывает, что вопросы о душе являются одним из

самых главных для человека вот уже тысячелетия. Что мучительные

попытки ответить на эти вопросы начались уже очень давно, и на многие

из них были найдены удивительные и чрезвычайно стройные ответы.

Здесь мы пока не будем затрагивать противопоставление религиозного

понимания души, и приняв позицию Аристотеля аналогичной, будем

считать, что это очевидно для философского умозрения, что религиозное

представление о душе не может быть противопоставлено философскому

представлению, так же как не может быть противопоставлен полуфабрикат

изысканному ужину. Они просто разные.

Система представлений о душе до Аристотеля

Вопросы о душе можно отнести к тому ряду вопросов, которые возникли,

как мы говорим, с возникновением человечества. И поиски ответов на

них, велись, безусловно, и до, и после Аристотеля. В трактате «О душе»

мы кроме всего прочего можем узнать то, как себе представляли душу

мыслители до Аристотеля.

Здесь отчетливо можно увидеть одно из основных свойств древнего

представления о мире. «Элементально-мифологическое» представление.

Система объяснения обустройства мира посредством божеств и

«первоначальных» элементов, таких как вода, огонь, воздух, земля, эфир

и т.д. Более того, сам Аристотель конструирует структуру своего

трактата, зачастую прибегая к такого рода «элементальным» доводам. Эти

доводы однако, всегда имеют строгую логическую конструкцию и

«элементальные» объяснения вещей допускаются Аристотелем лишь тогда,

когда он выходил за грани эмпирических и\или научных знаний его

времени.

В первой части трактата, Аристотель подробно рассматривает мыслителей

до него, которые как либо высказывались относительно представлений о

душе. Он решительно выявляет и разрушает большинство из них, именно по

той причине, что многие мыслители слишком большую часть решения

вопроса, что же такое Душа, оставляли на откуп элементам. Вероятно,

будет наглядно упомянуть, наверное, один из распространенных среди

мыслителей (Платон, Эмпедокл) того времени принципов, что подобное

познается подобным. Вероятно для современного человека это выражение,

является довольно странным, и трудным для понимания. Но тем не менее,

это было так, если верить трудам древних мыслителей. А не верить,

наверное, у нас слишком мало причин.

Попробуем понять, что же означал этот принцип. Отвечая на вопрос

«зачем это выяснять?», скажу, что, на мой взгляд, это поможет

представить, какое же представление было у древних, а дальше позволит

понять, что же опроверг Аристотель. На мой взгляд, (ибо для меня лично

этот принцип все еще представляет довольно большую причину для

задумчивости) этот принцип следует понимать, следующим образом. Что

познание возможно лишь в том случае, если познаваемое (при этом

познаваемое должно быть однородным) уже содержится в познающем.

Итак, древние (далее под древними будем подразумевать мыслителей,

которых изучил Аристотель) считали, что душа есть некий вечный

двигатель, который побуждает человека к действиям (движению) (следует

отметить, что определение «движения» требует отдельного пристального

внимания) и познанию. Думаю, при достаточном внимании и вдумчивости, а

также минимальных знаниях элементарной физики, можно сделать выводы и

конструкции разумения относительно движения. Всем этим, очевидно,

обладали древние, ибо эти выводы встретил в их трудах Аристотель. А

именно, раз человек движется (в смысле стремления), и раз приняли, что

движущим в человеке является душа, то вопрос перед ними стоит один.

Как и почему движется душа. Далее, древние встают перед ожидаемым

вопросом, а что же движет душу? И здесь начинаются «выводы» древних.

Априори придав душе свойство последней инстанции, первопричины, они

вынуждены придать ей свойство самовозбуждения, самодвижения и более

того, свойства сообщать при этом движение телу. Того самого свойства

вечного двигателя. Вероятно, Аристотель был одним из первых

мыслителей, кто интуитивно чувствовал порок в обоснованиях содержащих

такой компонент, выраженный словами «вечный двигатель». Этим древние

придавали душе божественное качество, то есть вечность. Здесь,

наверное, можно добавить, что некоторые уходили от слова

«божественный» придавая душе элементальные свойства. Свойства или

огня, или воды, или воздуха или всех вместе или еще каких-нибудь

других элементов. Но на взгляд древних, упомянутые элементы, больше

всего выражают свойства души.

Таким образом, Аристотель после убедительного анализа, найдя в трудах

древних больше вопросов, нежели ответов показывает неприемлемость

объяснения души «элементальностью» ее природы.

Анализ структуры, принципов, устройства души по Аристотелю

Показав несостоятельность философских представлений древних о душе,

Аристотель приступает в своем трактате к анализу души, основываясь на

эмпирических и рациональных знаниях.

Прежде всего, Аристотель задается вопросом о структуре души, о ее

функции и природе. Более того, перед ним очевидным образом встает

вопрос, что является необходимым компонентом, для появления души.

Таким образом, он приходит к необходимому началу своего исследования.

Мы же, попробуем проложить свой путь, который явился для Аристотеля

очевидным, а именно что же является одушевленным (синоним живой), а

что нет? Оградим здесь в рамках этого текста от определения слов

«одушевленный» и «живой», приняв их за синонимы и принимая их в том

смысле, в каком принимает их Аристотель, а именно, живое и

одушевленное есть все то, что способно к росту и размножению. Таким

образом, мы сразу придем к выводу, что, например, у растения тоже есть

душа и заодно определим необходимое и достаточное условие для

возникновения души по Аристотелю.

Очевидно, здесь должен возникать вопрос, так ли это в

действительности, действительно ли душа не является исключительным

свойством человека. А если не является, то как определяется разница

между душой человека, как сложного организма способного расти и

размножаться и душой муравья, который тоже обладает этими свойствами.

Этот вопрос имеет разрешение лишь в том случае, если душа не является

чем-то целым и однородным, а многосоставным. Или, иначе говоря, душа

должна обладать свойством развития, которое обусловлено и ограничено

телом, обладающим этой душой. Т.е. муравью муравьиная душа, а человеку

человечья, так же как и муравью - муравьиная лапа, как и человеку –

рука.

Однако, мы еще не указали, что же является критерием определения

развития души и как нам объяснить ту разницу, которую отчетливо видно

при сравнении души человека и муравья.

Вернемся, к тому, что определяет появление души. Тело. Если появление

души зависит от тела, то очевидно и степень развития зависит от тела.

А если точнее, то от свойств тела. Таким образом, мы приходим к

необходимости изучения чувств.

Роль чувств

Зрение, слух, обоняние, вкус, осязание. Все эти телесные чувства

подробно анализируются Аристотелем. В его трактате сделаны попытки

объяснить природу всех этих чувств, посредством античных представлений

об устройстве природы. Тем не менее, выкладки Аристотеля, от этого не

приобрели ошибочность, ибо принципиальных ошибок в понимании физики у

Аристотеля, несмотря на «элементальность» мировозрения, не было.

Из всех чувств, Аристотель выделяет осязание. Именно это чувство

неотделимо от живого, так как является необходимым условием выживания.

Почему именно осязание является жизненно необходимым чувством? На этот

вопрос, Аристотель находит убедительный ответ, проведя исследование

природы и назначения каждого из пяти чувств. Он показывает, что из

всех пяти чувств, лишь осязание взаимодействует непосредственно с

объектом познания, соответственно, оно наиболее достоверно. Кроме

прочего, Аристотель показывает, что вкус является лишь разновидностью

осязания, и что вместе они обеспечивают главный инстинкт одушевленного

создания – выживать и расти. Остальным же чувствам, в трактате

Аристотеля отводится роль дополняющих, и предназначенных, как он

говорит, для блага. Однако следует отметить, что зрение, слух,

обоняние, имеют еще одну важную функцию определения «привходящих

свойств» объекта. Определения косвенных признаков объектов познания.

Тех признаков, которые, как объясняет Аристотель, позволяют нам

узнать, является ли желтое сладким или горьким.

Анализ чувств, их функции и их значения для живого субъекта,

показывают нам, что в действительности, осязание явится первостепенным

и наиболее значимым чувством. Ибо только осязание и вкус (который в

свою очередь, как мы выяснили, является лишь разновидностью осязания)

раздражаются при непосредственном соприкосновении с объектом познания.

А если вспомнить определение живого существо, то что имеет «питание,

рост и упадок тела», то ясно, что осязание тут играет роль,

элементарно, определителя опасного, безвредного, ядовитого,

съедобного.

Здесь, мы если не упустим далеко Аристотеля, придем к тому, что

степень развитости этих чувств, прямо влияет на степень развитости

души. Степень развитости определяется в свою очередь можно определить

степенью достоверности и полноты информации об объекте, которую дает

чувство. Проще говоря, чем острее и тоньше осязание, и чем большее

количество информации может субъект получить, тем развитее душа

субъекта. Именно этим Аристотель объясняет человеческую развитость,

тем что у него самое развитое из животных чувство осязания.

Следует отметить, что обработка этой информации, к чему подталкивает

объем информации, зарождает в человеке процессы. Процессы, которые мы

называем мышлением, воображением, собственно познанием и другие формы

мозговой деятельности, направленные на обработку информации.

Душа, мышление, ум, воображение, сон, познание.

Выяснив, что является почвой для зарождения души, внесем еще одно

уточнение. Дело в том, что необходимо внести уточнение в понимание

слова душа, чтобы придать этому тот смысл, с которым оперировал

Аристотель. Душа, по Аристотелю является, прежде всего движущим (в

смысле стремления) элементом человека, более того, необходимо

отметить, что фундаментальное замечание Аристотеля то, что душа не

существует без тела. Ибо душа появляется лишь в момент появления тела

и соответственно в момент функционального разрушения тела, пропадает и

его душа. В этом смысле душа для Аристотеля, является некой сутью или

предназначением субъекта. Не более того. Приведем пример описанный в

трактате. Топор является топором как материальный объект, а душа его,

т.е. предназначение – бытие топором. Однако, бесспорно, нельзя этот

пример принимать как полное объяснение души, ибо топор это только

топор. И поэтому здесь мы можем применять слово «предназначение» в

прямом смысле и всеобъемлюще. В отношении же человека или менее

сложного организма, мы не можем говорить лишь о предназначении. И

потому мы говорим душа. Но должны понимать, где начинается душа.

Очевидно, здесь необходимо выяснить, чем же того отличается душа от

предназначения, сути?

Выяснив, что степень развитости души зависит, от степени развитости

осязания, мы нашли то, что дает нам развитая чувствительность. Она

дает нам информацию. Здесь мы подходим еще к одному важному замечанию

Аристотеля, более того, по ходу ознакомления с трактатом, у нас

складывается ощущение, что это было разделяемое его современниками

мнение. Собственно сам момент: Аристотель под душой подразумевает весь

внутренний мир человека, включая его ум, мышление, эмоции, порывы,

инстинкты, потребности и т.д. Т.е. все, что не является плотью в

человеке - является душой. Объясню причину столь пристального внимания

к этому моменту. На мой взгляд, в современности, такое мнение о душе

не часто встречается.

Таким образом, придав душе цельность из столь многих компонентов,

Аристотель сталкивается с вопросом идентификации частей души. И их он

называет в зависимости от природы появления души, т.е. функциональной

принадлежности. Самой первой душой он называет – растительную душу. Ту

часть живых организмов, что мы называем инстинктами и то, что лежит в

основе так называемой пирамиды потребностей. Если следовать структуре

этой пирамиды, мы не ошибемся и сможем обрисовать ту структуру,

которую сформулировал Аристотель, но дал им другие названия. Тем не

менее, необходимо отметить, как Аристотель объясняет воображение,

фантазию, мышление и ум.

При появлении памяти появляется воображение. Ибо память есть

вместилище форм, метафизический сосуд метафизических объектов. Причем

воображение появляется неотрывно в момент появления памяти. Здесь

необходимо внести уточнение и попробовать разделить понятия

воображение и фантазия. Воображение здесь следует понимать как

элементарное оперирование метафизическими формами в пределах

эмпирически известного опыта.

Именно по этой причине, нельзя отказать животным в воображении, коль

скоро мы не можем отрицать у них наличие памяти. Строго говоря,

конечно же, нельзя поставить четкую границу между памятью воображением

фантазией мышлением умом. Все эти понятия или процессы являются

взаимопроникающими и взаиморазвивающими.

Наверное, здесь попробуем сказать, что же является необходимой

предпосылкой появления памяти, как начала мыслительной части души.

Очевидно, что это прогнозирующая функция организма, направленная на

самосохранение или удовлетворение других потребностей. Память, а далее

воображение позволяют прогнозировать и обозначать цель для физической

деятельности субъекта. Под физической деятельностью здесь мы

подразумеваем деятельность, направленную на удовлетворение жажды,

голода, безопасности. Таким образом, мы формулируем еще одну функцию

души в целом – целеполагание. Как раз тот необходимый компонент,

который вызывает движение, и тот момент, который древние пытались

объяснить путем придания душе свойств вечного двигателя. Далее мы при

известном напряжении, можем объяснить природу порыва, вдохновения,

целеустремленности и т.д.

Настало время обратить внимание на ум. Аристотель говорит, что ум

бывает двух видов, разделяя их на деятельный ум и ум, подверженный

воздействиям. Вероятно, Аристотель подразумевает под деятельным умом

интеллект, мыслительный аппарат, конструкцию, на узлах которой стоят

строгие законы логики и точные эмпирические и научные знания, а под

умом подверженным воздействиям, то, как мы могли бы назвать некий угол

познания. То сырье, из чего интеллект творит формы и откладывает их в

сознание и, вероятно, в подсознание. Необходимо здесь отметить, что

Аристотель придает «деятельному уму» свойства бессмертного и вечного.

И соответственно, этот вид ума, не может быть развит и не зависит от

субъекта. Вероятно, этот момент достоин отдельного рассмотрения.

Допустив два вида ума, необходимо согласиться, что «деятельный ум» или

интеллект, если мы правильно трактуем Аристотеля, не может быть развит

искусственно, вернее он может быть развит, при известном применении,

но при условии что он заведомо заложен в человека с рождения.

Вероятно, это наличие или отсутствие этого качества позволяет говорить

о степени «одаренности» ребенка. Что касается другого ума, не

«деятельного», то встает вопрос, подвержен ли он развитию «из ничего».

Вероятно, этот вид ума мы можем назвать эрудицией или образованием.

Соответственно, можем сказать, что такому уму присуще свойство

приобретаемости.

Вернемся же к движущей функции души. Необходимо отметить, что вне

зависимости от развитости души, будь она лишь «растительной» душой,

или развитой до уровня содержания в ней интеллекта, всегда сохраняет

функцию возбуждения к движению обладателя этой души. Более того, мы

здесь можем отметить замечательный момент, что чем меньше развитие

души, тем легче ей выбирать направление роста. Вероятно, здесь обстоит

дело так же, как выбор дороги для путника, который стоит на

перекрестке. Чем проще дорожная развязка, тем ему легче. А проще

всего, когда перекрестка нет вовсе.

Здесь мы можем отметить функции познания. Вероятно, это тот самый

строитель новых дорог и разветвлений. Чем больше объем познанного, тем

сложнее система и тем легче в ней запутаться, и, вероятно, с этим

связаны мучения от многих знаний. Необходимо отметить, что такого рода

мучения возможны при одном условии. Коль скоро, сложность системы

дорог развивается познанием, т.е. мыслительной частью души, то она и

предназначена для нее. Другими словами, эта система не вызовет

затруднений перед «растительной» душой. Количество же вопросов и

затруднений будет расти вместе со степенью развитости души.

Добавим, что Аристотель отмечает в процессе познания некий эффект

синергии от использования всех пяти чувств одновременно. Иначе говоря,

установив, что необходимым и достаточным чувством для живого существа

является осязание, он отмечает, что остальные чувства позволяют

выделять и определять привходящие свойства объекта. Например, для того

чтобы определять, что то вязкое, желтое является сладким, не потому

что оно желтое или вязкое.

Заключение

В заключение, прежде всего, хочется вспомнить слова Аристотеля,

которыми он открывает свой трактат и признать, что познание и

исследование души стоит на одном из первых мест по возвышенности и

удивительности. Вопрос же доведения до совершенства наших знаний о

душе, безусловно, еще содержит большой объем для анализа и

исследований.

Влияние трактата на мировозрение

Глубокий анализ Аристотеля и разработка, если так можно назвать,

причинно следственной связи возникновения и развития души, показанные

нам в трактате, убедительнейшим образом показывает простую и вместе с

тем всеобъемлющую структуру души. Принятие и осознание знаний

изложенных в трактате, способны вложить в человека еще больше веры

философию.

Трактат своеобразным образом убирает некий религиозный налет со слова

Душа. То слово, или та наша часть, которая с помощью религиозных

ассоциаций, привносит в человека божественное. Аристотель показывает,

что душа сама по себе божественна, в смысле вечности. Что ей не нужна

религиозная компонента. Что в душе есть внутренний вечный движитель, в

виде «растительной души» с одной стороны, присущей всем живым

существам, и вечного «деятельного ума» или интеллекта, с другой

стороны, к сожалению не отличающегося такой распространенностью.

Более того, в данном труде Аристотеля мы видим то, что, глубокие

философские рассуждения могут раскрывать вопросы и устанавливать

стратегические направления развития человечества. Например, в трактате

отчетливо намечены направления для психоанализа теории эволюции. Этот

момент является своеобразной иллюстрацией и примером важности

философского осмысления мироздания.

Ко всему прочему, трактат раскрывает и успокаивает человеческий вопрос

о смысле жизни. Привнося в миропонимание и природоощущение некую

систематизацию и гармоничный порядок. Раскрывает главный смысл души –

предназначение субъекта. Вероятно, это очевидная мысль, или по крайней

мере, интуитивно понятная многим. Однако, для осознания и

принятия этого знания, зачастую используются громоздкие религиозные

или мифологические инструменты. К слову говоря, эти знания остаются

интуитивными, и следовательно не поддаются умственному оперированию и

напоминают коробку спичек в руках туземца – подарок белого человека.

Чудо-вещь, огонь в руке. Только они быстро кончаются и надо опять идти

к белому человеку за ними. Таким образом, в отличие от знаний и духовных инструментов предлагаемыми религиями и мифами, после прочтения

трактата Аристотеля «О душе» мы, вероятно, будем меньше бояться того

огня внутри нас, который мы называем душой.